Газета № 36 (646) 13 октября 2009 года

ЗА МОНАСТЫРСКИМИ

СТЕНАМИ

Я, Перова Валентина, до 6 лет жила в Ростовской области в п.Голубинка. Из-за того, что папа сватал часто выпивать, родители развелись, и мама отвезла меня и старшую сестру Женю в Боголюбовский женский монастырь. Я в монастыре оставаться не хотела, но мама сказала, что мы с Женей поживем две недели, и потом она нас заберет, а сама с младшей сестрой Машей уехала.

Приехала мама через год и осталась в этом монастыре. Летом работала на сенокосе, а зимой на кухне. Виделись очень редко (не разрешали). Мама запрещала писать письма родным, звонить, забрала все адреса. На следующий год мама (у нее был рак) умерла. Нас к ней не пускали и два месяца до смерти мы ее не видели вообще.

В монастыре жить было очень трудно, наказывали очень строго, почти ни за что. Посмотришь не так, воспитателю не понравится, может дать очень много поклонов земных, тысячу без отдыха делать, поставить на неустойчивый стул на всю ночь молиться. Спокойно могут лишить еды на день или на три дня. Бьют ремнем с пряжкой до синяков. А если в комнату войдешь без Иисусовой молитвы, то тысячу раз заставят открывать и закрывать дверь и при этом читать молитву.

Ходим на службу каждый день, хочешь или не хочешь, все равно заставят идти. Службы длинные, по 4 часа, и все это время стоять, не шелохнувшись, очень тяжело. Из-за этого у многих девочек больные ноги и у меня тоже. Врач запретила стоять больше 30 минут, но мы всё равно стояли.

Детом работали в поле, а поле большое, 4 гектара (это детское поле). Работало нас немного, 20 девочек. Работали с 6-ти утра до 8-ми вечера. Уставали очень сильно. Нас постоянно подгоняли, а ночью поднимали в 12 часов, и полтора часа всей группой молились. А кто стоя засыпал, тех выгоняли в коридор на всю ночь молиться.

Мне и еще одной девочке, Веронике Сариной, все надоело, и мы решили сбежать с монастыря. В 7 утра, пока никто не видел, перелезли через ограду за храмом и убежали в город Владимир к Ксении (эта Ксения тоже раньше была в этом монастыре, и бабушка у нее работала юристом, поэтому и решили бежать к ней). Когда пришли к Ксении, бабушки в этот момент дома не было. Некоторое время спустя за нами приехали из монастыря на машине. Нам заломали руки за спину и затащили в машину.

Когда нас привезли в монастырь, то стали обзываться, очень сильно ругать, насмеиваться над нами. И в этот же день посадили нас в затвор (три дня не есть и не спать, а молиться). Эти затворы в монастыре очень часто. Взрослые каждый месяц в затворе, а дети от 12 лет – каждый пост.

В 2008 году нам меняют воспитателя – мать Рафаилу на Ефремову Наталью Ивановну. Она заказала в швейной черные, толстые ночнушки и заставила спать только в них. Если постираешь и она за день не высохнет, то заставляла спать в сырой. Эта воспитательница попросила у начальства монастыря древний устав (по которому живут монахи) 1803 года и заставляла нас по этому уставу жить, а там строгие правила. Когда утром наш детский хор пел службу, а потом сразу два акафиста, я и еще одна девочка – Света Кузнецова присели во время акафиста, когда не пели. Регенту это не понравилось. Наталья Ефремовна не стала нас наказывать, она пошла и рассказала про нас начальству, и они решили нам за это отрезать волосы. В архиерейской были архимандрит Петр, настоятельница монастыря монахиня Георгия, казначей монахиня Арсения и наша бывшая воспитательница м.Рафаила. Настоятельница достала из кармана ножницы, дала их архимандриту Петру. Он сначала подзывает Свету, обрезает волосы, а потом не. Мне было очень обидно, потому что некому было за нас заступиться. Мою старшую сестру, чтобы я не жаловалась и не общалась с ней, после этого перевели жить в главный корпус.

После этого воспитательница стала на меня злиться еще больше. Она стала про меня сочинять всякие разные сплетни. Что я в храме ворую деньги, хожу в магазин, покупаю косметику и раздаю ее девочкам. Она насчет этого ходила к начальству и они мне придумывали всякие наказания. Хотя все прекрасно знали, что я никаких денег не ворую, а за пределы монастыря не разрешают выходить даже взрослым. Еще она придумала, что я целуюсь с мальчиками в монастыре (там даже не разрешают на них смотреть, за это ремнем наказывают) Этому начальство тоже поверило. Меня и еще одну девочку, Ксению Головченко, наказали очень сильно. Нас посадили в разные комнаты без удобств и практически без мебели на 12 суток без еды (на одних сухарях и воде). Эти комнаты были холодные, а общались через форточку – окна выходили на одну сторону. В это время мы ходили пешком за 3 км сдавать экзамены в новосельскую школу.

Из-за всего этого я сбежала второй раз с девочкой из нашей группы Кристиной Федоровой. Я ту возвращаться не хочу и видеть этих людей тоже не хочу, кроме родных сестер. Я хочу учиться в школе и получить образование. Хочу жить нормальной жизнью…»

Р.S. После этой публикации в «Новой газете» выявилось, что четыре года назад прокуратура Владимирской области, проверяла детские приюты при монастырях и вынесла «Представление об устранении нарушения закона о защите прав сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». И больше всего нарушений выявили в том же Свято-Боголюбовском монастыре. Тогда же и там же всплыла история с 11-летним мальчиком по фамилии Телегин. Когда его «скорой» доставили из монастыря с признаками тяжелого перитонита, врачи больницы при осмотре обнаружили следы… побоев. Предварительное следствие проводилось, но было ли возбуждено уголовное дело? Судя по письму Веры Перовой из того же монастыря, похоже, что нет. Вот если бы ребенок умер от побоев, да вдобавок на глазах прихожан, вот тогда…

Сергей Замошкин, руководитель общественного центра «Антитеррор», адвокат: - Оценка действий взрослых, отвечавших за судьбу Вали, попадает под статью 156 УК РФ: « Неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, а равно педагогом или другим работником образовательного, воспитательного, лечебного или иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним, если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним, наказывается, в частности, штрафом, исправительными работами, ограничением свободы». Если сами «воспитатели» из монастыря, то отдавшие им ребенка работники органов опеки и попечительства явно попадают под состав этого преступления. Но это уголовное наказание тем, кто «недоглядел». А вот к тем, кто непосредственно «воспитывал» ремнем, лишением пищи и прочими ужасами или соучаствовал в том, должны применить ст. 116 УК РФ ( арест до трех месяцев ). Если же причинение физических или психических страданий было систематическим, то это уже часть 2 ст. 117 УК РФ (истязание) с лишением свободы от трех до семи лет. Пойдет ли правосудие по этому пути?

Тем временем комиссия Владимирской епархии по проверке письма Веры Пановой пришла к выводу, что « девочка бежала в связи с особенностями характера и развития ».

Справка. В Иваново-Вознесенской и Кинешемской епархии пять женских – Свято-Введенский (Иваново), Свято-Никольский (Приволжск), Свято-Успенский (Дунилово, Шуйский район), Свяотоозерский (Мугреввский, Южский район), Макарирев-Решемский (Решма, Кинешемский район) монастырей и шесть мужских – Свято-Успенский (Иваново), Свято-Николо-Тихонов Лухский (Тимирязево, Лухский район), Свято-Воскресенский (Ермолино, Ивановский район) и три в Шуйском районе - Николо-Шартомский (Введенье), Вознесенско-Федоровский (Сергеево) и Свято-Успенско-Казанский (Кузнецово) монастырей. Что творится за их толстыми стенами?