Газета № 27 (589)     16 июля 2008 года

ВАШИ ДЕТИ НЕ ИГРАЮТ В «РЕАНИМАТОР»?

21 июля прошлого года в городе Вяземский Хабаровского края родители нашли своего 13-летнего сына Антона лежащим на полу веранды. Мальчик не дышал. На шее Антона виднелись три тонкие полоски. Родители тут же отвезли сына в районную больницу. Но медики оказались бессильны: мальчик уже около двух часов был… мертв. Экспертиза заключила: смерть наступила в результате удушья.

Но родители отказывались верить, что Антон покончил с собой: не мог же он трижды сам себя задушить, потом убрать удавку с шеи и лечь… умирать. В самоубийстве усомнился и делавший вскрытие судмедэксперт, написавший в заключении о смерти – «несчастный случай». В день похорон маме Антона передали, как один из ребят, пришедших проститься с Антоном, обмолвился про «реаниматора», испытание которым ее сын не прошел.

- Тогда, - рассказывает мама Антона Ирина Клепач, - я не придала тому значения. Смысл «реаниматора» поняла чуть позже, разговорившись с дружившим с Антоном соседским мальчиком. В день гибели сына их видели вместе. Заливаясь слезами, парнишка рассказал, как в городе мальчишки «играют в смерть».

…Очередному испытуемому сдавливают шею до тех пор, пока тот не… потеряет сознание, а потом приводят его в чувство – «реанимируют». Так определяется, кто достоин быть в обществе сверстников, а кто станет изгоем. И многие подростки из боязни попасть в «черный список», идут на рискованное испытание. Антону такой «авторитет» был не нужен – отказался от проверки, и, скорее, считает Ирина, его задушили. Чтобы другим неповадно было откалываться от «коллектива».

Когда мать Антона рассказала о том в прокуратуре, ей там… не поверили. Тогда Ирина сама вышла на другого приятеля Антона из соседнего поселка и он рассказал, как за два дня до трагедии они вдвоем пошли купаться на карьер. Там же были двое «пацанов», учившихся с Антоном в одной школе. Они стали приставать к Антону, «ругаться матом и обзываться». Антон дал им отпор и те в ответ стали угрожать, что «задушат».

Как душат Ирина узнала от одноклассников Антона, прошедших «реаниматор».

- Мне накинули, - рассказал один из них, - на шею шарф и стали туго затягивать. До тех пор, пока я не потерял сознание. Потом меня откачали. Ощущение странное, будто помутнение, какое в мозгу. Но я сам пошел на это. Но есть и те, кого заставляют… Наверное, и с Антоном такое же было…

Когда Ирина поделилась «информацией» с директором школы, те заметили, что, мол, слышали, что у детей появилось какое-то новое «развлечение», но чтобы такое происходило в стенах школы, быть не может. И вообще, сказала директор, нельзя во всем, что происходит с детьми, винить школу и педагогов. Дети находятся в школе только половину дня. Остальное время они предоставлены сами себе и ими должны заниматься родители.

По настоянию Ирины расследованием обстоятельств смерти сына занялись прибывшие в Вяземский другие следователи. Они отвергли версию самоубийства, допросили указанных Ириной подростков. Но в отличие от бесед с мамой Антона следователям они сказали, в том числе и о «реаниматоре», что «ничего не видели, не слышали и не знают…» И, повторив старую версию «самоубийства», посчитали дело «расследованным и закрытым». И в телефонной беседе с корреспондентом заявили: «Нет доказательств, подтверждающих версию матери о «реаниматоре». Все дети утверждают, что никогда не говорили ей, что играли в «реаниматор». Что касается двух подростков, которые якобы угрожали Антону расправой, то это была лишь словесная угроза. Доказательств ее физического воплощения у нас нет…

Похоже, следователи не учли, что после трагедии, взбудоражившей Вяземский, и родительских бесед-внушений «не лезть не в свое дело», подростки, из страха быть наказанными, могли отпираться.

- Мне непонятно, - рассуждает Ирина, почему следователи, если не могут получить от детей правдивых показаний, не допросили взрослых, присутствовавших при моих разговорах со сверстниками Антона. Есть и другие возможности установить – правду говорит ребенок или нет. Например, психолого-педагогическая экспертиза. Поймите, я хочу добиться продолжения расследования, не только, чтобы узнать правду о гибели сына, но и предостеречь, что эта безумная игра существует, и чтобы мой сын был последней жертвой «реаниматора».

Сейчас расследование уголовного дела по факту гибели 13-летнего Антона Клепача взяло под личный контроль руководство краевого следственного управления.

Юлия Кремнева.

Ольга Маховская, социальный психолог: - У подростков, играющих в «Реаниматора» ранняя сломка – то, что называется нарушенный инстинкт жизни или самосохранения. Этот инстинкт формируется еще в дошкольном возрасте, когда мы не устаем повторять ребенку «это – нельзя, это опасно». Тема смерти очень актуальна для дошкольников и младших школьников. И с ними нужно об этом говорить.

Подростковый возраст очень опасен тем, что ребенок выходит из-под нашего непрерывного присмотра, хоть какого-то взрослого надзора (если таковой вообще был) и переходит под «надзор» компании сверстников. А главный закон существования подростковой толпы – борьба за лидерство, которая при неразвитости в подростках того самого инстинкта жизни зачастую принимает вот такие совершенно жестокие формы. То, что некоторых ребят заставляли насильно проходить испытание «Реаниматором» - проявление коллективного примитивизма, формирования иерархии внутри подросткового сообщества – стаи. Это не компания подростков «Тимур и его команда», нацеленная на добрые дела и помощь слабым. «Реаниматоры» существуют и сплачиваются в антагонизме (противостоянии) с окружением. В таких не подростках не сформирован некий внутренний стержень, они ни нравственно, ни социально не сориентированы, не ставят в этой жизни перед собой каких-то задач, целей и потому живут на внешней стимуляции – алкоголь, наркотики, компьютерные игры. И инсценировка убийства или самоубийства, как в случае с «Реаниматором», - тоже внешняя стимуляция.

(«Российская газета»)